Пол АНДЕРСОН — Приключения звездного торговца - Пол Андерсон

— Если бы не ты, от этого могло бы быть мало пользы, — ответил Паскуаль. — Криш — всего лишь космонавт, я — просто инженер, а Дэви — и вовсе сосунок. Нам нужен кто-то, кто исхитрился бы вытащить нас из этой дыры. А ты, amigo mio, хитрюга по профессии.

— Ну, похоже, выход нашел все-таки Дэви. Правда, какой — я пока не знаю. А если и знаю — когда-то учил в школе, — то забыл. Дэви не так далеко, как я, ушел от школьной премудрости.

— Если только в его идее что-нибудь есть, — ответил Паскуаль, к которому вновь вернулась озабоченность. — Я сам так и не придумал ничего путного, а уж поверь, каких только невероятных штук я не изобретал!

— Подождем — увидим. Кстати, ничего больше не известно о ситуации в Гилригоре?

— Да, я же ведь говорил с самим Рибо — Дэви показал ему, как обращаться с передатчиком, — ответил Мукерджи. — Все напавшие на Дэви убиты. Рибо говорит, он отдал такой приказ, подозревая, что они действительно стражи храма. Если бы они оказались захвачены в плен, их пришлось бы освободить, чтобы не вступать в конфликт со Скетуло, и новости быстро достигли бы Эски. А так Рибо может теперь утверждать, что его действия были вполне оправданными: на расстоянии выстрела эмблемы храма разглядеть нельзя, и естественно предположить, что на путешественника напали разбойники, уничтожать которых долг Рибо.

— Превосходно, — улыбнулся Шустер. — Рибо палец в рот не клади. Если он найдет предлог не посылать сюда вестника — а я не сомневаюсь, что он его найдет, — у нас окажется несколько дней, прежде чем Скетуло начнет гадать, что же там произошло, и отправит кого-нибудь для выяснений. Дорога туда и обратно тоже потребует времени. Другими словами, если мы будем держать рот на замке, его собственная тактика проволочек обернется против Скетуло. — Шустер оглядел своих собеседников. — Время — это главное, в чем мы сейчас нуждаемся, если не считать средства доставки генератора. Время для того, чтобы Посвященные утратили внутреннее равновесие, чтобы в храме началось такое брожение, что жрецам станет не до новых квазизаконных уловок в отношении нас.

— Смотри, как бы это не вызвало насилие с их стороны, — сказал Мукерджи.

— Это маловероятно, — отозвался Шустер. — На Дэви она напали исподтишка: думаю, что Скетуло отречется от своих приспешников, когда о нападении станет известно. Видишь ли, ему нелегко принимать незаконные решения: это дает его противникам вроде Рибо слишком хороший повод для нападок, а то и для вооруженного сопротивления. Да и вообще, как я уже говорил, время теперь будет работать против этого старого черта.

Паскуаль внимательно посмотрел на торговца:

— Какую кашу ты заварил?

— Ну… — Шустер снова потянулся за бутылкой, виски с веселым бульканьем полилось в стакан. — Первым делом, как ты знаешь, я познакомил их с ньютоновской астрономией. Я замаскировал ее под допущение, но так им просто легче ее проглотить, а напиток менее крепким не становится. Никто не сможет обманываться до бесконечности насчет того, будто это всего лишь сказочка для упрощения вычислений. Раньше или позже, но они придут к выводу, что орбиты планет действительно эллиптические. А это разрушит главную опору веры в то, что круг священен, что, в свою очередь, пошатнет всю их религию. Скетуло все это предвидел, поэтому сразу и наложил запрет на исходящие от меня идеи. Впрочем, так он может только отсрочить неизбежное. Не в его силах запретить Посвященным думать, и некоторые из них возмущены запретом. В результате в храме начались трения, которые отвлекут Скетуло от изобретения безопасного способа придушить нас.

— Придумано прекрасно, но не со слишком ли дальним прицелом? — нахмурил брови Мукерджи. — Чтобы революция созрела, может понадобиться полстолетия.

— Согласен. Астрономические разногласия играют нам на руку, но их одних недостаточно. Так что сегодня я позвал сюда Херктаскора. Мы обсуждали теологические проблемы.

— Что?! Не рассчитываешь же ты развалить их религию за полдня?

— Нет, конечно. — Шустер глотнул виски. На его лице появилась ухмылка. — Местные гойи[7] трудились два или три тысячелетия и ничего не добились. Я просто указал на некоторые логические следствия религиозной доктрины Ларсума и предложил ответы, найденные на Земле для преодоления определенных противоречий.

— Ну и что? — недоуменно спросил Паскуаль.

— Ты же знаешь, я всегда интересовался историей науки и философией и много читал о них. В результате, а также благодаря семейным традициям мне кое-что известно насчет каббалы[8].

— Quees?[9]

— Система средневековой еврейской теософии. В той или иной форме каббала пользовалась огромным влиянием на протяжении столетий, даже воздействовала на христианство. Но поверьте вы мне, это самая невообразимо запутанная конструкция, которую смогло создать человечество с помощью нескольких текстов, массы тумана и закусившей удила логики. Ортодоксальный иудаизм всегда старался держаться подальше от каббалы с ее заумью — неосторожных она приводила к тяжелейшим эмоциональным срывам, как, например, это часто случалось среди хасидов[10].

Но к ларсианской религии каббала подходит, как сшитая по мерке. Например, в каббалистической теософии фигурируют десять форм эманации божества, десять отдельных атрибутов его совершенства — сефирот. Они разбиты на три триады, в каждую из которых входит мужская и женская сущности и их союз. На Айвенго нумерология[11] не особенно развита, но, когда я напомнил Херктаскору, что три точки определяют окружность, он разинул рот. Каждый из сефирот, входящих в триады, соотносится с определенной частью тела человека. Остающийся сефирот окружает все остальные (что также прекрасно вписывается в ларсианскую доктрину), а все они вместе создали Вселенную… Ладно, не буду углубляться в детали. Еще в каббале разрабатывалась своеобразная техника дешифровки, благодаря которой можно постичь скрытый смысл Писания — доктрину триединства, демонологию и всяческие магические заклинания. Все это — великолепная, блистательная чепуха, соблазнявшая в свое время лучшие умы Земли. Вот я и скормил такую аппетитную приманку Херктаскору.

— Ну и? — очень тихо спросил Мукерджи.

— О, конечно, я ему обрисовал только контуры — на полное изложение потребовались бы недели. Не знаю, придет ли он узнавать подробности, да это и не имеет значения. Семя соблазна посеяно. Ларсианская философия еще довольно примитивна, такой крепкий орешек ей не по зубам. Хоть их религия теоретически и является монотеизмом, на практике в ней сильны суеверия, вера в духов и привидения, и никто еще не подвергал доктрину основательной перетряске. Тем не менее теология существует и пользуется уважением. Так что Посвященные представляют собой прекрасный горючий материал, и достаточно искры, чтобы произошел взрыв интерпретаций, пересмотров, реформации, контрреформации, откровений, новых доктрин, фундаменталистской реакции — всех тех веселеньких развлечений, через которые мы на Земле уже прошли. Как я уже говорил, каббала сыграла во всем этом не последнюю роль. Дайте только время, и эта мина взорвет храм, а Ларсум сможет вдохнуть свежий воздух.

Шустер покачал головой.

— Боюсь, не обойдется без кровопролития, — заключил он, — и если бы я не считал, что в конце концов такая встряска окажется полезна здешнему обществу, я не пошел бы на это даже ради спасения наших жизней.

Паскуаль озадаченно посмотрел на Мартина.

— Такие материи слишком тонки для меня. Ты думаешь, это нас спасет?

— Если нам удастся переправить сюда генератор за несколько ближайших недель, то несомненно. Херктаскор не дурак, к тому же он прирожденный теолог. После неприятностей с новым методом вычислений он будет осторожен в выборе тех, с кем обсуждать откровения каббалы. Но в храме собраны лучшие мозги, томящиеся от безделья. Если им не давать фактов для размышлений, они примутся за теорию, и новые концепции охватят храм, как пожар. Скоро дойдет и до открытых столкновений. Закон не дает Скетуло права запретить подобные дискуссии, а накал страстей вызовет неповиновение любому незаконному приказу. Так что старикашке хватит забот до конца жизни.

7

Рибо, Гилригорский Страж Границы, остановил фастигу на вершине холма. Рука в окованной железом перчатке указала вниз.

— Эска, — провозгласил он.

Дэвид Фолкейн прищурился, вглядываясь в сумрак. Для человеческого зрения город был всего лишь пятном на берегу ртутно переливающейся реки. Но тут его взгляд уловил отблеск света на металлической поверхности.

— Наш корабль, — прошептал он. — Мы добрались! Рибо всматривался в поля и сады, на километры протянувшиеся вокруг столицы.

— Не заметно никаких военных приготовлений, — заключил он. — Кажется, я вижу горожан, бегущих нам навстречу, но солдат среди них нет. В храме, конечно, знают о нашем приближении. Ясно: они решили не оказывать сопротивления.